Абрахам Зонд
Хулиган, 42 года
Я выгляжу на 42 года, и мне на самом деле 42 года. А все потому, что я не вставлял в себя железок, не вливал в себя кровь из «добровольно» собранного генетического материала молодых сомалийцев, не отдавал свое тело на кормление микроорганизмам, технологию по созданию которых русские вывели для поддержания жизни своих стареющих деспотов, а столетние старцы из ФБР, когда оно ещё было могущественным, выкрали как бы для свободного мира, а на самом деле для себя.
В наше время самые богатые живут на помойке. И я один из них. Мне принадлежит 24 часа моего времени в сутки. Я не должен работать ежедневно, чтобы оплатить драгоценные таблетки для поддержания органов, которые сделали мое тело своим домом. И, кстати, не торчу за ипотеку и не должен делать вид, что утренняя медитация в кимоно мне нужна для себя, а не для того, чтобы меня не выперли из очередной франшизы.
Я ищу Человека. Только, в отличие от Демосфена, вместо фонаря мне впору использовать металлодетектор. Что поделать, ведь иначе можно бухать всю ночь в баре с замечательным новым знакомым, а в момент, когда уже готов раскрыть ему свое сердце, выяснить, что в нем из человеческого — только кожа и левая ляжка, а удачные реплики и шутки ему подсказывает прямо в мозг онлайн-ассистент.
Да, я действительно снес башку андроиду как-то раз и не заплатил ни цента. Суд меня оправдал, потому что техническая неисправность в матрице его поведенческих реакций была подтверждена двумя независимыми экспертизами. То есть он официально был слетевшей с катушек машиной, как в старых фильмах, или как в истории про вышедших из-под контроля южнокорейских боевых дроидов времен прокси-войны.
Но ведь андроиды или там онлайн-ассистенты все когда-нибудь слетят с катушек. Патч с ошибкой, злая воля хакера или просто достижение очередного порога сложности обязательно приведут к этому. Если поведенческие алгоритмы ограничиваются кодом, а не моральными принципами и настоящей свободной волей, то это неизбежно.
Я плохо играю в футбол, потому что нет ни одной причины, почему бы я должен играть в него хорошо. И я люблю в него играть. Это самая настоящая любовь.
Как я зарабатываю? Для начала — я почти ничего не трачу. А так, в мире, где все разучились делать всё своими руками, кроме какой-то узкой специальности, которой учились 20 лет, и на каждое действие нужна сертифицированная приблуда, парень с руками не из жопы всегда может найти разовую подработку.
Я не пошел в террористы, хоть они все правильно говорят, но, уверен, со свободой у них хуже, чем в самой бюрократической корпорации.
На старости я буду жить в христианском приюте, ведь у меня не будет пенсии, а когда я состарюсь, никто мне не будет рад, кроме горстки таких же шалопаев, которые особо тут не помогут. Но пока я слишком люблю жизнь, чтобы становиться благочестивым католиком. Впрочем, когда Иисус заваривал всю эту кашу, он ведь наверняка имел в виду и таких, как я.